Зампредседателя комитета по охране здоровья Госдумы Сергей Леонов в интервью Vidsboku о том, почему медработникам в Москве платят гораздо больше, о возвращении к распределению врачей, об адекватности пропаганды деторождения и влиянии «трудных времен» на демографию.

29 января в Рязань приехал зампредседателя комитета по охране здоровья Госдумы Сергей Леонов, так же занимающий должность первого заместителя руководителя фракции ЛДПР. На встрече со студентами медуниверситета он выступил за запрет рекламы лекарств, поговорил о работе в медицине, аккуратно поагитировал за Леонида Слуцкого на президентских выборах.

Леонов ответил на вопросы Vidsboku о положении дел в здравоохранении и демографии.

- В Рязани при собственном медуниверситете катастрофически не хватает кадров в медицине. Близость Москвы позволяет уезжать и получать гораздо больше, многие готовы вахтой там работать на «скорой» при всех неудобствах. Что делать?

- Зарплаты должны быть на одном уровне. Может быть, надо где-то чуть-чуть и умерить аппетиты, а где-то поднять, сбалансировать систему. А система балансируется тарифами оказания медицинской помощи, которые устанавливает Фонд обязательного медицинского страхования. Как только тарифы будут примерно равные, у руководителей лечебных учреждений Рязани будет возможность увеличивать заработные платы.

Почему все тарифы разные? Всё очень просто. Есть трудоспособное население. За него работодатель платит отчисления в Фонд обязательного медицинского страхования. На пенсионеров и детей платит регион по минимальной ставке. Получается, там, где более экономически активное население и больше производств, выплат в Фонд больше. И наоборот. И Фонд говорит — слушайте, они много заплатили, значит, у них тариф будет высокий. За одну и ту же манипуляцию доктор получит в Москве в 3 или в 4 раза выше, чем в Рязани. То есть подход такой – хотите больше? Так давайте, развивайте экономику, пусть у вас будет много трудоспособного населения.

Но мы же прекрасно понимаем, что это невозможно. Это замкнутый круг. И из него выйти невозможно. И чем больше отток трудоспособного населения будет в Москву из Рязани, тем меньше будут взносы в Фонд и тем тяжелее будет здравоохранению. Всё будет хуже, хуже, хуже и хуже. К тому же, чем больше пенсионеров, тем больше нагрузка на здравоохранение, так как пожилые люди больше пользуются медицинской помощью.

Я неоднократно предлагал в Госдуме изменить подход: за счёт федерального бюджета обеспечить Фонд, выровнять финансирование регионов и наоборот ввести дополнительно дотацию на пенсионеров.

- При этом вы выступали за то, чтобы ввести распределение, хотя признаете, что причины нехватки кадров в финансовом неравенстве и низкой оплате в регионах.

- Да, это мера, которая не всем нравится, но это мера, которая может хоть как-то затормозить кадровый дефицит в регионах и в сельской местности. Фактически сейчас должно быть такое мобилизационное решение. Понятно, что оно не понравится тем ребятам, которые учатся на бюджете, но тем не менее, это очень важное решение для нашей страны. Мы предлагаем три года отработать. Три года отработал, поехал дальше получать какую-то дополнительную специальность, может быть, или работать в другом городе, в Москве, и так далее. Понятно, что 80-85% уедут. Но часть останется. Они останутся, пустят корни, найдут себе вторые половинки. Кому-то понравится жить в той местности, куда его распределили. Так было в советское время, и вопросов ни у кого не возникало.

- А вообще, по вашим впечатлениям, проблема нехватки всего на свете в медицине за пределами Москвы как-то осознается федеральной властью? Местами же это просто разруха.

- Наша фракция, ЛДПР, постоянно ставит этот вопрос. Но у нас же как — есть статистика, средняя температура по больнице. Минздрав подходит так, что это проблема региональная. Вот есть губернатор, есть региональное здравоохранение, ну и занимайся, развивай. А при чём тут Минздрав?

Минздрав занимается своими вопросами, у него свои компетенции есть. Я просто с позиции Минздрава рассуждаю сейчас. А дальше губернатор отвечает, он, если что, во всём виноват. Поэтому Минздрав от таких проблемных моментов на определённой дистанции находится.

Да, у Минздрава огромное количество задач, которые он выполняет. У нас уникальная ситуация в стране, например, нигде такого нет, что мы можем бесплатно лечить пациентов с тяжёлой патологией суперсовременными способами. Это так называемые федеральные центры, куда каждый человек может попасть по определённым квотам. Раньше, например, квоту получить было проблемой, сейчас — вообще никаких проблем нет. Ко мне уже, наверное, года три никто не обращался с тем, чтобы получить куда-то квоту. А вот первичная помощь — это поликлиники, это ФАПы, это центральные районные больницы — вот здесь проблема.

Мы предлагали — ну давайте тогда всю медицину на федеральный уровень передадим. Тогда не будет никаких разногласий. Не хотят, потому что федеральный бюджет тогда на себя берёт обязательства, а он тоже не готов.

Вопрос денег, только денег, и ничего другого. Если бюджет здравоохранения будет в два раза выше, например, да, будут изменения.

- За счёт чего он может быть выше в два раза?

- У нас сейчас в стране задача — специальная военная операция. Мы же увеличили больше, чем в два раза, бюджет военный. Соответственно, когда-то придёт время, когда нам нужно будет в два раза бюджет здравоохранения увеличить. Когда СВО пройдёт. В любом случае тогда за счёт федерального бюджета нужно будет принимать кардинальные решения, исправлять ситуацию. Пока она видна, да, но не имеет такого острого характера, острейшего, по крайней мере, для правительства. Когда она будет иметь острейший характер, будут приниматься оперативные решения.

- Отмечается резкое падение рождаемости. В чем вы видите причины? Какую роль здесь играет состояние медицины, СВО?

- В любой кризис или в любые трудные времена, так скажем, не будем называть это кризисом, люди задумываются о том, иметь детей или не иметь детей. Насчёт первого ребёнка реже, а насчёт последующих детей — чаще. Любой фактор неизвестности сдерживает семью при принятии решения.

Второй момент. Вопрос первых детей. У нас такой термин уже есть — отсроченный первый ребёнок. Фактически отсроченный первый ребёнок — когда женщина или семья планирует ребёнка ближе к 30 годам. За последнее время такое сильное смещение наступило с тем, чтобы сначала не то чтобы состояться в жизни, но хотя бы стабильность какую-то получить — есть заработная плата, есть работа, есть всё и можно заводить ребёнка. Никакие стимулы типа материнского капитала, ещё каких-то вещей семью не будут побуждать заводить ребёнка. Семья должна быть сама самостоятельная. Если они чувствуют в себе возможность и уверенность, они будут принимать это решение.

- То есть, это решение заводить детей ближе к тридцати, когда есть уверенность и так далее — это логичное решение, правильное у людей?

- Ну, с их позиции — правильное, потому что семья несёт ответственность за ребёнка. Раньше как-то было проще в том смысле, что, во-первых, время было другое, я имею в виду советское время. Сейчас, может быть, даже больше государство делает для детей и семей, чем ранее. Раньше, например, вообще декретов не было, мне бабушка рассказывала — в три месяца выходили. И ничего, все рожали. А сейчас немножко другой подход, ну и конечно, идеология сама по себе... не идеология. В обществе сложилась позиция, что надо пожить для себя и так далее, зачем обуза, дети и всё такое. Здесь вопрос пропаганды, конечно, больше выходит на первый план, помимо финансовой стабильности, потому что с молодёжью если поговорить, то они будут говорить, что дети — рано, мы потом, потом, потом, будут откладывать.

Я сам многодетный отец, у меня трое детей. Дети - это самое прекрасное, что может быть, и на самом деле от их количества затраты не сильно увеличиваются семейные.

- Вот вы говорите, что никакие стимулы искусственные, маткапитал и так далее, не помогут, если люди не будут себя уверенно ощущать.

- Ну правильно, должна быть стабильная ситуация

- Тогда насколько адекватна вся эта агитация, что надо чуть ли не со школы замуж выходить женщинам?

- Это сейчас такой тренд.

- Ну ваша партия в целом же это поддерживает. Вот все это давление, на женщин, прежде всего, против абортов и так далее.

- Мы, например, выступили с инициативой поддержки студенческих семей. Мы предлагаем помещения дневного пребывания для детей, комнаты для семейного проживания в общежитиях, дополнительные стипендии.

Что касается запрета абортов в частных клиниках, мы это не поддержали. Что касается, там замуж выходить после школы, ну мы считаем, что это как бы еще одна крайность.